— Как скажете, милорд! — моя улыбка стала еще шире, чем я вызвала весьма сильное недоумение.

Эмоции на лице Ведаса распознать было невозможно, но вот его глаза сильно грешили эмоциональностью. Не на лбу, но в его взгляде можно было прочитать все. Просто все. И с большой долей вероятности можно было утверждать, что он и возраста Христа не достиг. Мой сверстник плюс-минус пять лет. А значит ему опыта не хватит противостоять всему, что я знаю! Нужно просто найти его слабость!

— Прошу со мной, — предложил Ведас.

Он и не шелохнулся, пока я не поравнялась с ним. Я боялась поставить ему спину, но и он также не хотел потерять меня из виду. Неужели действительно считает меня опасной? Я вроде бы не высказывала особого отношения… Ага, как же! Пока мы шли по длинному-предлинному обезличенно-серому коридору, припомнила все, что сделала с ним. И издевательства на пороге ресторана, и укус за нос (вот на кой черт?) и сейчас — стакан и поднос…

Все заслужил, кассссел!

«Ты бы уж определилась, козел он или осел? — заговорил в голове до боли знакомый голос. Ангелочертка! Где тебя носило, ангельское от… от-течественное студенчество?! — Жди. Через пару сек буду».

И «отключилась». Притом ни через пару секунд, ни через пару минут она так и не объявилась. Я успела пройти вместе с Ведасом в «его» кабинет. Пустой, без тени хозяина и росчерка его характера, без дорогих душе предметов и фотографий. Чужой это был кабинет, выданный на маленький срок попользоваться.

— И чем вы меня обрадуете, луноликий лорд Ведас Дрок? — полушутливо-полуязвительно спросила я, присаживаясь в кресло. По старой привычке заблаговременно проверила, а нет ли на сиденье кнопки, скотча или клея. — Я вас внимательнейшим образом слушаю!

— Не паясничайте, леди Шторм, — сузил глаза Ведас и обошел стол, притом ни разу не отвел от меня взгляда. Влюбился, что ли? — Вы сейчас не в том положении, чтобы перечить мне.

Он сел за стол, а я усмехнулась. Я? Не в том положении? Будь я настоящей пансионеркой из мира, где женщин вряд ли воспитывают способными позаботиться о себе самим. Я же себя в обиду не дам. И быт устрою, и с твоим учителем познакомлюсь обязательно. Я должна проверить, не он ли искомый мною Хранитель? Правда сначала нужно быт устроить… Я ж не какая-то там курица, которая сначала нагуляет, а потом ревет в три ручья, что деточку кормить нечем!

— Постараюсь. Но и вы не вынуждайте меня отбиваться от вас сарказмом и черным юмором! Мне боги вежливость лимитированной коллекцией поставили в ограниченном объеме!

— Я заметил. Надо будет наведаться в «Люберис» и узнать, чему они своих подопечных учат.

Напугал ежа… тем самым! Будешь падать на ежа — падай лицом к земле! Каким бы местом в ежа не попал, все «неприятно» будет. Зато массаж офигительный… интимных мест. Хотя нет… ежика жалко. Я, конечно, не волонтер Гринписа, но к живодерам отношусь с той же кровожадностью, что и ребята там!

— Продолжайте, луноликий лорд, продолжайте.

Это было чистой воды издевательство, но меня он довел. Заслужил. Еще и ангелочертка не объявилась, хотя обещала быть «через пару сек». А если она ждет, когда я останусь в одиночестве, чтобы не светить своими божественным ликом перед другими людьми? Тогда ее задержку можно было понять. Значит, нужно было поскорее избавиться от агента-стажера. Фу таким быть, как он!

— Мне не понятна ваша ирония, леди Шторм. Ни дома, ни денег, ни мужа или жениха на крайний случай. А вы все равно такая… беспечная. Лучше слова не подобрать.

— А вы меня замуж хотите позвать? Вынуждена отказаться! Вы, знаете ли, не в моем вкусе!

— Лучше на войну, чем под венец с вами! — с улыбкой отшутился Ведас и сложил руки замком на столе.

Не кассел, а касслище! Будто бы я пойду за него в трезвом уме и твердой памяти! Пусть и не мечтает обо мне, если вдруг размечтался! Не зря он меня позвал «поговорить». Явно что-то нехорошее собирается предложить, раз давит на отсутствие жизненно важных вещей вроде денег и крыши над головой. Имей в виду, кассел, спонсор не требуется! Вакансия отсутствует!

Не кассел, а касслище! Будто бы я пойду за него в трезвом уме и твердой памяти!

— Ближе к делу! — фыркнула я.

В то же мгновение Ведас достал из стола четыре моих книги одной рукой и бросил на стол передо мной. Только не говори мне, что ты нашел в них что-то запрещенное! Я сама только учебник по универсальной магии начала читать, и что в других трех не имею никакого понятия. Ведас смотрит на меня с подозрением, будто хочет вывести на чистую воду. Неужели он действительно считает меня виноватой?

— Еще ближе, — попросила я. — Это слишком далеко.

— Тогда задам вопрос напрямую. Зачем магу в вашем возрасте подобные книги? Вы беременны? Не знаете, какой тип у отца ребенка? Не знаете, кто отец ребенка?

Мне ведь нельзя заехать ему по носу? Очень хочется! Так сильно руки чешутся, что сами, без моего на то желания, в кулаки сжимаются. Даже если так, то ему какое дело? Некоторые мужчины и своих-то детей кидают, а этот к чужому прикопался. А не пойти бы ему… в лес за грибами. Пусть хоть какую-то пользу принесет.

— Вас это не касается! — да, меня задело. Плевать, что ребенка никакого нет и в ближайшем будущем не предвидится, пока Хранителя не найду и, перед этим, быт не устрою. — И без вашего знаменательного мнения разберусь!

— Зато теперь мне понятны причины вашего агрессивного поведения. В таком случае, буду говорить прямо. Не увиливая. Ваш дом был отравлен ядом защитного проклятья. Не прошло бы и месяца, как вы, следом за вашим садом, превратились бы в чудовище, испещренное старческими проявлениями. Проклятье выпило бы вас до смерти…

— Поэтому нужно было сжигать мой дом? — спросила, сглотнув. — Вы и правда сожгли его?

— Да. Я не смог обнаружить тайник. Поэтому дождался, когда за ним придет хозяин. И мое ожидание кончилось удачно.

— Поздравляю!!! — прошипела я. — А мне теперь где жить?

Поверила ли я в его слова насчет проклятья? Нет, конечно! Ну, дом и правда старел не по дням, а по часам… И сад какой-то заколдованный — арбузы на ветвях растут. И бродит в них мотыль ученый. Ползет направо — кушать просит, налево — пожирает сам! Там на невидимых тропинках следы чернобыльских зверей. Избушка там древнее солнца стоит без стекол и ремонта…

— Я собирался предложить вам работу гувернантки для маленького ребенка. Уж ради работы в приличном доме вы бы скорректировали свое поведение и держались в рамках, привитых в «Люберисе»… Беременная, вы никому не нужны. Сами понимаете.

— Не хотите объяснить мне, что произошло, и за что меня, чтоб вас, арестовали и держали взаперти?!

— Тайна следствия, — отмахнулся Ведас. — Вы можете быть свободны. С вас сняты все обвинения. И стражи проинформированы о вашей невиновности. Прощайте. С вами мы больше никогда не увидимся, леди Шторм.

Я на негнущихся ногах вышла из кабинета, не попрощавшись, и за дверью сползла по стенке. Что мне теперь делать? Я не верю, что стражи на самом деле сожгли мой дом дотла. Он, конечно, разваливался, крыша продырявилась, потолок на первый этаж обрушивался… Но это был мой дом! И моя крепость!

Слез не было. Меня захватила усталость настолько сильная, что я вряд ли смогу встать без посторонней помощи. Но я встала, пересилив себя, когда услышала шаги по ту сторону двери. Я не покажу ему, насколько я на самом деле слабая. Он не дождется моей капитуляции. И однажды пожалеет, что так поступил со мной. Однажды я стану сильной, очень сильно… и он пожалеет обо всем…

Я брела, не разбирая дороги. Сначала к выходу из управления Стражериума, затем по городу в поисках моего дома. Вьющийся дымок угасающего пепелища был мне ориентиром. Иду я такая, разбитая вдребезги, рассветное солнце раздражает привыкшие к полутьме штаба стражей глаза, а продырявившаяся туфля собирает воду из луж, оставшихся после ночного дождя.

Мотыль вылез из воротника платья, когда я встала напротив приставленной к почерневшему от гари забору. Стражи сделали барьер, ограничивающий огонь, как раз рядом с ним, отступив буквально в нескольких сантиметров внутрь. Мотыль уткнулся головой мне в шею, сожалея то ли о разваливающемся доме, то ли страдая по уничтоженному чернобыльскому саду, в котором росло его любимое лакомство.